Режимы воображения

Драматический ноктюрн

Вторая группа мифов, входящая в режим ноктюрна – драматические или синтетические мифы -- также подвергают фундаментальную оппозицию воображение(имажинэр)/смерть эвфемизации (поэтому они отнесены Дюраном к ноктюрну). Но эта эвфемизация отличается от группы мистических мифов и количественно и качественно. Количественно -- в том, что в данном случае эвфемизация не столь абсолютная, не меняет знаки на прямо противопложные. А качественно -- в том, что процесс эвфемизации развертывается по иному сценарию – через интеграцию негативного (смерти и времени) в общую синтетическую систему, где сохраняется и дуализм, и положительная оценка световых символов, и признается отрицательность ночных символов, но все в целом заключено в схему относительной диалектической сцепленности.

К.Г. Юнг и Ницше. Дионис и аналитическая психология

Хотя Юнг никогда не виделся с Ницше, он вырос в то время, когда Ницше был жив и находился в приюте для душевнобольных, и когда росла его популярность как писателя. У него было несколько личных контактов с людьми, знавшими его близко. Например, Людвиг Бицвангер был одним из ассистентов Юнга в клинике Бургхольци, помогая в ассоциативных экспериментах, приходился племянником Отто Бицвангера, профессора психиатрии, имевшего клинику при Венском университете и лечившем Ницше в 1889-1890 годах. В университете Юнг познакомился с Якобом Букхардом, швейцарским культурологом и историком, который был одно время профессором в Базеле, коллегой и другом Ницше. Хотя нет свидетельств личного знакомства Юнга и Букхарда, они взаимно повлияли друг на друга, и его племянник Альберт Оери долгое время был другом Юнга. Юнг знал о присутствии в Базеле Якоба Бахофена, историка закона и религии, от которого Ницше взял категории аполлонического и дионисийского. Бахофен стоял за интересом Ницше к древним грекам и юнговским очарованием Ницше и Дионисом.

De Heidegger à Eliade : deux philosophies mytho-poïétiques

De Heidegger à Eliade : deux philosophies mytho-poïétiques

From Heidegger to Eliade: Two Mythical-Poietical Philosophies

Abstract: Martin Heidegger and Mircea Eliade analyzed the soteriological function of the art as a form of poiesis. For them, the anamnesis does not stand for a mere memory of the divine, but for an integration of the individual into the destiny of the human being. The artistical poiesis expresses the unity of mythos and logos. It accomplishes the symbolic androgyny that unifies the invisible and the visible, the meeting between transcendence and human immanence.

Keywords: Poiesis; Man; Transcendence; Mythos; Logos.

Après la mort des dieux

Abstract: This text represents an excerpt from the second volume of Beyond the Good and the Evil of Culture – Friedrich Nietzsche (vol. 1: Imago Publ. House: Sibiu, 2006). The entire research is dedicated to highlighting the vast proble­matics of culture, as it is outlined against the background of the entire Nietzschean thought, acknowledging its variations from volume to volume. This particular chapter examines Nietzsche’s book on Zarathustra, which is considered by the philosopher to be a genuine founding act for a new religion.

Keywords: Nietzsche; Zarathustra; Gods; Prophet; Religion; Ethics; Power.

Acephale. От Диониса Ницше к «мистерии казни» Батая

Батай акцентировал, что Ницше решал проблему целостного человека, но тот, кто последует за «философом зла» (Батай убеждённо называл его именно так, отказываясь от именований «философ воли» и «философ жизни»), обречён на то, чтобы превратиться в пространство бесконечных противоречий; однако лишь в абсолютном одиночестве поставленные задачи могут быть решены. Реализация тотальности суть соотнесение себя «с громадным, комическим, мучительным потрясением, которое переживают все люди на земле», и даже один единственный шаг к опыту подобного рода представляет собой шаг в безумие. Это уже не жонглирование парадоксами, но тотальное погружение в бездну, где не может быть никаких опор. Батай утверждает, что на это способен решиться лишь человек дифференцированный, предельно изолированный. «Пусть никто не сомневается ни минуты: никто не понял ни слова в сочинениях Ницше, не пережив ослепляющего растворения в тотальности». Вереницы имён и судеб, бесчисленные маски и губы, с которых срываются слова, что тонут в общем хоре персонажей, -- Ницше вобрал в себя весь мир, и танец его безумия (?) был танцем вечно возвращающегося Диониса.

Русский имажинэр и его режимы

Изучая русское общество феноменологическим методом, мы оперировали с предметом, который воздерживались квалифицировать в философской топике Нового времени – субъект/объект. В разделе о религиозности мы назвали его «русское Оно»; в разделе антропологии столкнулись с причудливым определением русского человека через пространство и два вида хаоса. В принципе, этот подход легко соотнести с методом Жильбера Дюрана и обозначить как русский траект.

Русский траект – это то, что лежит между русским объектом и русским субъектом, что предшествует их четкой фиксации. Но мы знаем, что так обстоит дело в «знаменателе» социологической и антропологической дроби, где модели логоса и рациональных операций не структурированы окончательно. Поэтому мы смело можем помещать траект в «знаменатель» нашей дроби и рассматривать его как иной аспект основного предмета нашего исследования.

Мистический ноктюрн

Общим является то, что весь режим ноктюрна -- это режим эвфемизма. Эвфемизм -- по-гречески «благое имя». Эвфемизмом является называние дурного, ущербного, вредного, злого, отвратительного, неприличного, страшного предмета или явления смягченным, уменьшительно-ласкательным, ироничным именем, чтобы психологически снять остроту конфликтности, которую несет в себе отрицательное событие.

Страницы

Subscribe to Режимы воображения